Он как будто нарисован мелом на стене

Вот не знаю почему, но обожаю этот город. Хотя, казалось бы. Принципиально чужая культура, сложный язык - одни его нанизываемые друг на друга суффиксы и аффиксы чего стоят. Историческая память - непонятно, генетическая или ложная, привитая учебниками истории. В общем, что не возьми - нарочито иное: странное, непривычное, самоценное своей полной и густой жизнью.

И тем не менее люблю и навижу. Начиная с гармонии гласных, согласных, двухвариантной, четырехвариантной гармонии, с сложновыговариваемым Фыстыкжи Шахап (Fıstıkçı Şahap), загадочным продавцом фисташек, которого все знают, но никто ни разу не видел. Кстати, очень возможно, что Фыстыкжи Шахап и Кемаль Сунал - одно и тоже лицо. Я, во всяком случае, уверен в этом абсолютно.

Если начать рассуждать, поглядывая на ярко-синию - даже зимой, - воду проливов, попивая чай в стаканчике-тюльпане и откусывая по маленькому кусочку от сочащейся сладостью тулубмы, то приходят мысли об архетипе всех городов. О Вавилоне.
Возможно, он и есть Вавилон. Потому что необъяснимо разный. Не просто центр и окраины. А пропитанные временем, как медом, очаги разных культур. Христианский Константинополь, отдавший свои узкие красные камни-кирпичи в дома и мечети. Османский Султанахмет. Европейские Галата, Истикляль. Современный Таксим. Демократичный Эминёню. Камерный Ортакёй. Набоскребо-современные Шишли и Левент. Нажористые и денежно разморенные районы вокруг Багдад Джадесси. И еще, и еще - вплоть до фрактальной бесконечности, прошитые бубликами-симитами, печеной кукурузой, рассыпью черных свежевыловленных мидий и скоростными трамваями.

Да, мусульманство. Но азаны по ночам на весь квартал, через все стены - неотъемлемый колорит любой мусульманской страны, - не донимают и не беспокоят. Просто принимаешь их как должное, как характерный привкус баранины в котлетках кюфте.
И девушки в хиджабах - они не просто "угнетенные труженицы Востока"(с), они часть культуры, в которой женщина смиренна и кротка. В которой она демонстративно женственна - но для своих, не для всех. Не общедоступна. А требует завоевания.

Кстати, самых красивых девушек в своей жизни я видел именно там - в Каппадокии и в Стамбуле. Причем красивых не просто внешне, а совокупно, то есть, внешность, огонь чертенка, который прорывался сквозь улыбки и жесты, дух, ощущаемый сразу и мгновенно: наш человек!

Возможно, меня влекут четырнадцать миллионов образов, неизвестных и притягательных, четырнадцать миллионов историй, не исключено, что достойных книг.
Кстати, это волшебно - наблюдать в длинном просторном вагоне метро за людьми. За стайкой девушек-непосед в хиджабах, которые делят место, пересаживаются снова и снова. За мрачной бородатой личностью с четками в руках и большой сумкой со взрывчаткой. За группой, похоже, командировочных, которые группируются по мере освобождения соседних кресел. И которые беспрестанно говорят и смеются. За франтом явно не высокого достатка. За человеком, похожим на муллу. За ортодоксом. За парой ловеласов и их по европейски одетых девушек.
Этот калейдоскоп чужих жизней и языка, фотогеничных и не очень людей, завораживает. Ты дорисовываешь в уме разговоры и поступки. Выстраиваешь по догадкам, обрывкам, лоскуткам чужую жизнь.
Не знаю почему, но в других городах так не получается. Очень может быть, оттого, что именно этот город и его жители кажутся своими, твоего круга. Странно и необъяснимо.

Я люблю его вечную суету и работоспособность - которая особенно заметна после ленивых и бездельничающих Афин. Его толкучки и локанты.
Кстати, о ресторанчиках. Меня поразил еще с самого первого раза этот культ уличной еды. Когда семьи ужинают на улице. Не чинно рассевшись за большим деревянным столом где-нибудь в собственном садике, за высокой стеной, вне глаз посторонних, а вот так - рассевшись группкой вокруг маленького пластикового столика, или же просто сидя на траве парка Гюльхане.
А еще больше поразило, когда в небольшой локанте собрались в космополитичной компании рабочие в комбинезонах с соседней стройки, семья явно с достатком выше среднего и, не иначе, как депутат или даже дипломат в дорогом пальто и внушительной каракулевой шляпе.

Возможно, эта демократичность и есть основным ингредиентом в эликсире влечения, которым опаивает этот город.

А может, мне просто нравятся айран и выжатый гранатовый сок, салеп ветренной стамбульской зимой и мараш дондурма пылающим летом. "Куру фасолье", красноватый булгур и булочки с корицей. Узкие улочки Сиркежи и Пера, развалы рыбы и россыпи оливок на рынке в Кадыкее. Маленькие "Мигросы-М", в которых разбегаются глаза. Стремительные обводы метропоездов. Роскошь и пространство Джевахира и бесчиленных оутлетов. Небоскребы на холмах. Идущие на посадку каждые две минуты лайнеры в Ататюрке...

Или же просто мне нравится открывать в нем новые и новые уголки...