Big Malamba`s Journal

Мой балкон выходит на узкую маленькую улочку, заставленную синими мусорными баками, скутерами и автомобилями, сумевшими приткнуться в пространство между первыми и вторыми. Стены домов разрисованы безвкусными синими и черными кракозяблами из баллончика.
Но все это не важно, потому что непрезентабельный вид закрывают кроны нескольких худых но энергичных мандариновых деревьев, а главное, с балкона открывается панорама крыш и характерных афинских балконов - широких, с навесами и обязательной зеленью. Слева над ними парит край Акрополя с Пропилеями, а если пройти по балкону вправо и заглянуть за угол, то можно увидеть в пространстве между домами и Ликавитос.
Но за угол заходить не очень и прилично - там часто слушает музыку в наушниках Эрмис, громко говорит по телефону, долго пьет кофе, оставляя потом чашки на балконе. У него загорелая, хорошо прокачанная спина и курчавые, почти черные от южного солнца волосы.
После обеда он ходит в качалку, которая через две улицы.
Еще у Эрмиса есть скутер, громадный шлем и большая сумка "Nike". Возможно, он работает курьером. Возможно, почтальоном. Возможно, банковским служащим, потому что в такой сумке можно спокойно можно держать костюм, рубашку, туфли и документы, а ездить в футболке, шортах и шлепанцах, как он и делает.

За ним живет Евклея.
У них с Эрмисом любовь. Ну, то есть, время от времени они тискаются в лифте.
Чаще нельзя, поскольку у Евклеи есть ухажер, с которым она работает вместе в турагенстве где-то на Сигроу и который изредка привозит-увозит ее на сером "Рено".
Но и у Эрмиса есть подружки, которых я периодически слышу через стену по ночам. А еще молоденький друг, который пару раз пил утром кофе на балконе в халате, накинутом на голое тело.

Этажом ниже живет Афродити, тонкая девушка с исключительно стройной фигурой и безупречными ногами.
Я сталкиваюсь с ней, когда возвращаюсь с утренней пробежки, она в это время идет на работу.
Как-то раз я спохватился, что она смотрит на меня и улыбается. Это повторилось и в следующий раз, и потом.
Я попытался улыбнуться ей в ответ, но по ощущению, вышло как-то не очень.
Афродити выше меня на голову и я долго размышлял, что могут означать ее взгляды.
Через недели полторы наших утренних встреч едва заметная улыбка сошла с ее лица и теперь она просто пристально смотрит на меня, не отводя взгляд.
Пару раз я оглядывался, чтобы проверить, не оборачивается ли она мне вслед, но нет, Афродити знает себе цену. Ее узкие бедра, обтянутые кремовой юбкой, длиной выше колен, ноги и походка настолько хороши, что ей нужно ни на кого оглядываться.
Она создана исключительно для любви. Во всяком случае, ее трудно представить на кухне, со сковородкой в руках. Пусть даже и в коротеньком халатике. Пусть даже и наброшенном на голое тело.
Тем более, я ни разу не видел ее с купленной едой, в отличии от хозяйственной Евклеи, которая периодически деловито тащит набитые пакеты из ближайшего Мариуполоса.
Возможно, Афродити питается только обожанием, кофе, бизе и питательными разговорами.

Да, такие бывают. К примеру, разговоры госпожи Афины, которая на одном этаже с Афродити.
У Афины громогласный голос. Когда она гремит на кухне кастрюлями и щитами, слышно всему дому.
На рынке она по хозяйски ходит между рядов и пытает продавцов, выбирая скрупулезно и настойчиво.
Первый раз, столкнувшись со мной при входе, она бесцеремонно и с подозрением спросила: "Ты приехал в мою страну грабить и разбойничать?"
"Ну что вы, госпожа!" - смутился и растерялся я. -"Как вы могли такое подумать! У меня небольшой, но честный бизнес - продажа аскорбиновой кислоты школьникам. Знаете, такие маленькие пакетики с белым порошком, кисло-сладким на вкус. Какой ребенок его не любит?!"
Она смерила меня оценивающим взглядом, согласилась со своим выводом и удовлетворенно выдала:
"Когда коту нечего делать, он..." - после чего гордо последовала к лифту.
Каждый раз, видя ее, даже издалека, я чувствую себя виноватым и мне хочется в чем-нибудь покаяться.

На одном этаже с ней живет Арис, громила с головой, почти вросшей в плечи и свиными глазками.
У него мегаплечи, которые он подчеркивает, нося облегающие кожаные штаны, так что получается гора на тонком основании.
Он анархист и носит исключительно черную кожу: короткую куртку с заклепками и цепями, такую же рубашку. И похоже, еще и патронташ.
У него такой взгляд, словно он собирается грохнуть тебя - если не в этот раз, то в следующий обязательно, уж будь в этом уверен.
Более того, и спина у него такая же. Горбатый массив мышц, обтянутый черным и мрачно вопрошающий: "Ты че уставился, урод?!"
В первую нашу встречу он меня не заметил. Просто угрожающе прокатил мимо.
Обратил внимание, только когда я возвращался с пробежки.
Просканировал мои облегающие, до колен тайтсы, такую же облегающую, из эластана декатлоновскую футболку с длинными рукавами и спросил на удивление не грубым, а даже тонковатым голосом: "За сколько пробегаешь километр?"
"Километр? Обычно бегаю по три, три с половиной" - ответил я, переводя дух. - "Меньше не имеет смысла. А за сколько километр, даже не знаю. Нужно будет проверить".
В следующий раз он вручил мне значок анархистов и сообщил, где они собираются.

На одном этаже с Арисом обитает мальчик Эрос, худощавый, тонкий, застенчивый, почти робкий, со взглядом в пол. Со спины его можно принять за девочку.
Однажды мы столкнулись с ним на лестнице. Я затупил, он замешкался, или даже нет, он затупил, я замешкался... в общем, мы оба затупили.
Он поднял на меня взгляд и я опешил - столько в его темных сверкающих глазах было застенчивости, мечты, страсти, словно он давным-давно был влюблен и вот сейчас пришла пора действовать.
На мгновение мне показалось, что сейчас он прильнет ко мне, обнимет и мы начнем жадно целоваться.
Но он опустил взгляд, оставив меня озадаченным, что делать с тем, что вдруг всколыхнулось внутри. С испугом от неуверенности, правильно ли я повел бы себя в таком случае, со страхом от сожаления, что этого не случилось, и ужасом от того, что, как оказалось, я себя почти не знаю...

Ниже всех живет семейная пара - госпожа Ира и господин Зеус.
Зеус, похоже, или директор банка на пенсии, или отставной контролер билетов- что у тех, что у тех с годами вырабатывается покровительственный снобизм, который возносит их над остальным человечеством.
"Вы согласны с тем, что люди должны работать, а безделье развращает?" - назидательно спросил он в одну из наших случайных встреч, видимо, имея ввиду меня.
"Да, - согласился я, - Полностью. В поте лица своего. В каплях слез зарплаты тела своего. И пока не придет время собирать камни почек тел своих".
"Это в вас говорит не перебродившая молодость", - по отечески парировал господин Зеус. - "Вы не познали еще полноту жизни."
Я недоуменно поднял брови, но господин Зеус величественно и неторопливо уже следовал своим путем.
Эта полнота жизни поставила в тупик, так что я даже забыл считать укоризненные взгляды Афродити, румянцы на щеках Эроса, сборы анархистов, прошедшие без кворума в виде меня, и возможные прегрешения перед Афиной.
Через пару дней я подстерег господина Зеуса у входа и предложил свой вариант ответа.
"Полнота жизни - это когда тебя не понимают. И ты вынужден всем все доказывать".
Господин Зеус был само радуши: "Нет, разумеется. Полнота жизни, это когда каждый следующий день ждешь с предвкушением удовольствия".

А вот жена его милая, компенсирующая начальственный тон мужа всеобщей добротой.
Как-то раз она угостила меня печенюшками: увидела через открытую дверь, что я поднимаюсь по лестнице, позвала к себе и отсыпала щедрой рукой, радушно улыбаясь.

В общем, моя жизнь скучна и неинтересна. В ней не происходит ничего, что меня удручает.
Похоже, в ней нет полноты жизни...

 Одна из моих любимых игр - "Пираты Карибского моря". Галеоны, шхуны, пинасы. Пальмы над бухтами с изумрудной водой, пологий берег с нежнейшим песком, буйные джунгли, гладь воды и причудливые скалы.
Понятно, что игра и есть игра - где б найти в реальной жизни такое.

И тем удивительнее, что можно.
Бирюзовый прибой, белоснежный у берега. Темные известняковые скалы. Бухточки в окружении валунов. Нетронутый ничьими ногами песок. Пальмы, развалины и тайны...

Проще, конечно, решить, что создатели игры были в этом самом месте и тоже стояли, остолбенев, с открытым ртом от невозможной волшебной красоты Карибского моря.

Но хочется верить, что на самом деле к нам приходит в мечтах, в воображении, в случайных ракурсах один неведомый образ, просящий разгадать его...